УРТУН-ТОЙ
праздник урожая

Осенью, после жатвы, устраивали праздник урожая Уртун-той. Из молодого зерна готовили хмельной напиток "поза" и перегоняли его на водку (тун арага). Застолье устраивали прямо на току, сидя за маленькими хакасскими столиками. Под руководством почетного старца совершалось крапление водкой в сторону окружающих гор и читалось благословление земле. Во время уборки урожая на краю пашни оставляли пучок несрезанных колосьев под названием "хыра улуз" (доля "духа-хозяина пашни"). На празднике их торжественно завязывали цветными ленточка¬ми. Обряд посвящали духу-хозяину пашни за полученный урожай.

После перекочевки на зимник хакасы отмечали праздник последнего айрана - Айран солындызы. Его проводили, когда закончат заготовку дров на зиму. Как правило, Айран солындызы отмечали 1 октября.
Для праздника готовили араку из последнего айрана. С раннего утра собирались сначала у самого уважаемого человека в аале. Затем целый день гуляли, переходя компанией из юрты в юрту. Айран солындызы посвящался проводам "умирающей природы".




Согласно хакасским представлениям, медведь является дальним родственником человека. После его добычи охотники обязательно устраивали поминки, называемые "аба той" - медвежий праздник. Без совершения тоя нельзя было употреблять в пищу медвежье мясо, иначе человек расплатится жизнью. Легкие и внутренности вообще не ели, за исключением прямой кишки, из которой делали колбасу - "хосханах". В том случае, если съесть печень, то у человека заноет душа, словно погиб близкий родственник. Несоблюдение поминок "аба-той" может оскорбить духов "таг зэз1", которые считаются хозяевами тайги.
Почитание медведя выражалось прежде всего в том, что хакасы остерегались (особенно в тайге) называть его настоящим именем и применяли иносказания. Древнетюркский термин "азыг" в хакасском языке давно был заменен эвфемизмом "аба", т. е. отец, а старое название сохранилось в застывших выражениях типа "азыг айы" - месяц медведя (февраль). С течением времени термин "аба" внедрился настолько глубоко, что стал общим названием медведей, которое подвергается иносказаниям: "ага" - дедушка, "улуг ага" - прадедушка, "абай" - старший брат, дядя, "апчах" - старик и т.д. Медведю приписывается наличие чувства стыда. Женщины при встрече с ним должны были обнажиться, тогда медведь убежит, сгорая от стыда и срама.
Охотились на медведя зимой в январе, когда он крепко спал в берлоге. Обнаруженное логово охотник метил своей тамгой. По хакасским за¬конам, другой человек не имел права захватить меченое место. Отправлялись к берлоге артелью. Для того, чтобы разбудить медведя, во вход логова просовывали специальный шест."сыгдаган". В этот момент старший артели проиносил: "Китайское войско идет убивать тебя. Закрывай
свои двери, черная покорность". Указанными словами снимали подозрение с хакасских звероловов. После того, как медведя убьют, его, вытащив из берлоги, клали навзничь и под голову подкладывали подушку из травы. Один из охотников садился на него верхом, гладил голову и причитал:
"О, великий отец! Зимой ты заходишь в зимник.
О, великий отец! Летом ты переходишь в летник.
По горам, треща заросшими дудками, ходившие твои лапы,
По горам, хрустя заросшим таволжником, ходившие твои подошвы
С крутой скалы оборвались. О, великий отец!
У-у, если будет лето, то обходи сзади меня.
У-у, если будет зима, то попадайся впереди меня!
Корни травы таежной раздавливающий,
Ты будешь хрустеть на 30 моих зубах!
Верхушки борщевика со смаком жующий,
Ты будешь хрустеть на 40 моих зубах!
О, что случилось с тобой, великий отец?.
Не сильно ли выстрелили, не сильно ли попали?
Не упал ли ты навзничь, играя, не упал ли набок, гуляя?
Не остался ли без тебя лежать твой малыш?
Не остался ли без тебя сидеть твой сирота?
Почему ты вышел в степи Хоорая без присмотра?
Великий отец! Ты погиб, выпив вино (т.е. получив пулю) крупного бая.
Ты гулял по многим местам, ты попал в руки людей.
Траву черной тайги больше не топчи,
Ложись, отдыхай и спи, великий отец!"
Затем начинали обдирать шкуру. Её обязательно снимали в тот же день, даже при наступлении темноты. Разводили костер и сначала молились "хозяйке огня". Охотник, убивший медведя, причитал: "Наш отец опьянел и уснул". До тех пор, пока не совершат оплакивание, нельзя снимать шкуру. При обдирании приговаривали: "Мы снимаем с тебя теплую шубу. Не обижайся на нас. Мы раздеваем тебя, ты виноват сам и не серчай на нас". Начинали обдирать с лап. Голову отрезали, а зубы выбивали. Голову с плачем водружали рядом на развилку дерева в сторону заката солнца со словами: "Дедушка, вышедший из глухой тайги, ты был хорошим человеком!". Рот открывали и поперек вставляли палку.
После снятия шкуры два охотника становились с двух сторон туши и, приговаривая, стегали прутьями голое тело: "Не мешай нам, не гневайся на детей, не гонись за нами, не появляйся среди аала!" Один из них спрашивал: "В каком государстве ты правишь?". Второй отвечал: "В этом государстве он правит. Не мы его убили, его убил китайский хан!".
Когда тушу медведя увозили из тайги, по дороге трижды крест-накрест бросали прутья, чтобы душа не погналась и задержалась у этих
знаков. Дома устраивался медвежий праздник. Люди причитали: "Провожаем нашего великого отца! Умер наш отец!" или, если была убита медведица, "Умерла наша мать!". Всю ночь играли на хомысе, рассказы¬вали сказки, пили вино. Кормили душу медведя (сурун) сжиганием пищи в огне, словно на поминках усопшего. Ночью нельзя было спать. Верили, что душа медведя может задавить человека. Кости все собирались и захоронялись.
Медвежье сало разрезали на куски и делили между всеми жителями аала. Некоторые охотники глотали сырыми глаза. Хакасы верили, что медведь не решится прямо смотреть на такого охотника и будет бояться его взгляда. Некоторые мужчины проглатывали хрящик у основания медвежьего языка со словами: "Если я буду говорить, то понимай мой язык!" Считали, что речь такого человека будет доходчива до медвежьего уха. Кусочки языка давали заике или припадочному, чтобы их болезнь про¬шла. Женщинам предлагали съесть матку медведицы, дабы стали легки¬ми роды. Шкуру медведя не выделывали, ибо у мастерицы ребенок ста¬нет злым. Если шкуру потрясти на улице, то появится ветер. Лапу с когтями привязывали у дверей, чтобы оградить дом от злых сил. Медвежья желчь обладала якобы магическими свойствами. Если ее вылить на землю, то будет дождь или снег. Когда поднимался буран или снежные вихри, то хакасы были уверены, что загуляли "аганы" (т.е. медведи) перед залеганием в берлогу.
Медвежий праздник возник под влиянием представлений о кровной связи людей с медведями и их общих предках. Совершение поминок снимало запрет на употребление в пищу его мяса.

Осенью хакасы, проживающие в долине р. Абакан, отправлялись на конях рыбачить на р. Хан-Тегир. Она славилась жирными хариусами. Рыбачили до ледостава. Подсоленный хариус на месте замораживали в выдолбленных колодах. В декабре на конях поднимались за рыбой по льду Енисея и привозили домой. Одна лошадь тянула по три колоды. После привоза рыбы в аале делали общее угощение.